Определенно, идти во время будней или между них в клуб, что бы развеяться - плохая идея. Стоило ли сразу задумываться об этом, что бы просыпаться от яркого света и музыки, бьющей по всем органам на голове, закрываться от всего этого и особенно - визгов девочек, так мило обслуживающих меня с двух до шести часов включительно.
Конечно, никто не думал об этом в полночь, когда ты забредаешь в помещение, где любая вещь воняет спиртом и сексом. Мой мозг, будучи слишком самостоятельным от своего хозяина, автоматически отключался, заставлял пить и цеплять, и все это ради того, что бы сейчас просыпаться с ощущением того, словно ты проспал падение Помпеи?
Я поднимаюсь на локтях и первое, что вижу - ехидное лицо моей соседки, но я еще наполовину сплю, что бы злиться на нее и угрожать выселением. Глаза щурю так сильно, что все, что касается моего поля зрения выглядит мутным, как сквозь водную гладь, а когда я поворачиваю голову в разные стороны, замечаю тех самых троих дам. Одна из них заснула прямо на мне, видимо, решила сделать мне минет, пока я спал. Когда я хлопаю ее по голове, она щурится так же, как и я, совершенно сбитая с толку. Но я не вижу в ее глазах сожаления и наметки над стыдом, а если бы видел - мне было бы все равно, все должны знать, на что идут. И особенно это касается этих троих, которые, быть может, позвонять мне через месяц и скажут, что носят моего ребенка.
В отличии от средненькой обе остальных просыпаются мгновенно - сонно хнычат из за яркого света и я жалею, что здесь не могу хныкать я.
- Да иди ты. - осипшим голосом говорю я и падаю обратно на подушки, прямо рядом с лицом миниатюрной брюнетки. Хмурюсь и вглядываюсь в ее лицо, но имя вспомнить - бесполезная трата времени, в то время как моя голова просто трещала по швам и я даже чувствовал, как трещина расходится через мой правый глаз. Зато рыжую справа я помню прекрасно - Александра полностью оправдывала свой яркий цвет шевелюры и, явно, за эту ночь была моей любимицей. Поэтому ее я бужу нежнее всех.
Я напяливаю на свое лицо улыбку, полностью отличной от моего настоящего состояния, заявляю, что на сегодня все и я обязательно перезвоню им, когда мне будет так же грустно и одиноко. Не знаю, были ли они расстроены - мне плевать, Александре я помахиваю ручкой и еще долго пялюсь на стринги, трех разных цветов.
- Согласись, я умею находить просто отменных телок, а?
Мой голос звучит отнюдь не радостно и не как у мелкого парнишки, который выиграл, набрав наугад отличную команду по регби. Я встаю и с особой агрессией закрываю шторы. Делая эту манипуляцию я снова возвращаюсь в постель, сворачиваюсь под одеялом и делаю вид, что менявообще здесь нету.
Я готов был забить на все - на учебу, на дела, на то, что меня, быть может, ждет внизу готовый завтрак, но и что с того? У нее ведь не было банального рассола, в котором я, кстати, очень нуждался. Я привык к таким выходкам своей подруги и теперь не сносил пол дома от того, что так сильно на нее злился. Ведь мы оба знали, что сколько бы обидняков я ей не кидал, сколько бы не кричал, не угрожал и не рушил - я не смогу ее выселить отсюда, как и после всего, пережитогов месте, жить здесь одному. И не спорю, меня это слишком сильно бесило, что бы я говорил кому нибудь об этом. Все слишком банально, особенно для людей, которые видели нас в общей компании - все уже привыкли, никому не было интересно сплетничать, как раньше, на наш счет.
- Жаль ты не присоединилась. - бормочу в подушку, а потом закрываюсь руками так, словно солнце все еще било в мои глаза. - Мне явно не доставало четвертой.
Я медленно заводился на музыку, которую она включила. Во первых - я терпеть ее не мог. Во вторых - слышать ее с утра было для меня верхом мазахизма, а посторонние люди, кто меня хоть немного знал, подумал бы, что Эльза решила покончить с жизнью с помощью оружия в моем лице, но отнюдь. Проходит минута, а я все еще терплю, хотя мне кажется, что нервы лопнут и я сойду со своего предела.

Я старался игнорировать все ее реплики по поводу того, что мне надо вставать. что меня ждут дела и так далее. Я же сказал - я не хотел ничего, кроме того, что бы поспать. Даже желание трахаться у меня, откровенно говоря, пропало совершенно по сравнению с тем, что бы голова прошла а сегодня, вместо будней, был выходной.
Неожиданный вопрос, который стоило ожидать от нее по поводу моего отцовства в 19 лет. Я ни разу не задавал его себе и, естественно, ни разу не отвечал. Моя психология состояла лишь в том, что я не решал проблемы и не волновался за них до их наступления. И подумать об этом - всего лишь мельком - я соизволил лишь сейчас.
- Ты серьезно? - мой голос все еще звучал в подушку из под прикрытой ладони. - Я и дети. Даже моей бурной фантазии не хватает на представление моей персоны с этими мелкими отродьями.
Я не любил детей. Серьезно. Я их люто ненавидел, возможно, пока что, но стоило мне услышать их плач, в ресторане, самолете, даже на детской площадке - я заводился до крайнейшей степени, когда меня не могла успокоить ни сотая, ни тысячная сигарета, а я пытался протянуть руки к младенцу, лишь бы свернуть ему глотку.
Я слышу и чувствую, как под хрупким телом Эльзы прогибается соседнее место на моей постели. Не думаю, что большой кайф ложиться на примятые подушки, но я не спорю. Нет смысла и желания. Причем совсем.
Мне нравится,что со мной рядом лежит кто то, даже если я зол в крайней степени и даже если я лежу с головной болью, мне приятно слышать этот запах и знать, КТО это и что он здесь делает. По моему,даже дыхание у каждого персональное, что когда ты его слышишь, ты уже знаешь, чьему человеку это принадлежит. Здесь же я не мог ошибиться - Эльзе, например. И ее одной.
И я уже падал в сон обратно, обрадовавшись, что я оставляю свет и утро в ином мире, в который, кстати, не попадал, я чувствую, как в мозг бьет и мне становится... щекотно? Я всегда ненавидел это чувство, оно все время напоминало мне, что я как будто бы еще не вышел из детства. Потому что все, что я мог бы сделать - это биться в конвульсиях, бегать от ее рук и действительно смеяться, действительно(!), что я делал редко и, обычно, только в ее присутствии.
И мне ничего не остается, кроме как встать с места и вывалиться из постели - все, что я мог, что бы это больше не продолжалось. Я разворачиваюсь на пятках в ее сторону с улыбкой, все еще прикрывая защекоченное место одной ладонью, как будто она может на таком расстоянии что то сделать.
- Стерва. - у меня вид мальчика, который думает, что это слово самое обидное в мире и потому раскидывается им, как попало, и я подбираю с пола черную майку, под котором валяется кружевной темно фиолетовый лифчик. Я кидаю его Эльзе.
- Они тебе даже гостинец оставили, а ты так с ними... негостеприимно.
Мое лицо с утра не было наполненно мимикой. И поэтому все слова сопровождались отчужденным выражением лица, заспанными, красными глазами и волосами растрепанными до такой степени, что в них невозможно было найти хотя бы отдалекие следы укладки, неизменной в любое время суток во время моего бодрствования.
- Да ты сама пропала! - начинаю спорить в любимой манере Мун. - Я то тут причем? Если мне предложили, то почему бы и нет?